Диван Анатолий вздохнул: тяжко и сумрачно стало на душе. После внезапного переезда на другую квартиру, он попал в компанию сумасбродную и спесивую: у стены напротив (окрещенной им самопровозглашенной тараканьей республикой) кривляется вечно пустой холодильник Ваня, а на нем безостановочно матерится его подруга, полная до краев пепельница Таня; о новом хозяине (престарелом обожателе подросткового порно, непрестанно оставляющем липкие следы на кожаной обивке) даже вспоминать тошно…
Разве таким видел свое будущее Толик, когда красовался, еще новенький, в зале мебельного магазина? А ведь когда-то его жизнь почти совпадала с мечтами: первый владелец был довольно молод, не слишком упитан, и наслаждался отдыхом только после работы (любил смотреть по вечерам футбол, выбирая самые интересные матчи); собаки не прыгали по пружинной спине, коты не точили когти о кожу, дети не извергали зловонные сюрпризы…
Но вот не стало хозяина. Много дней смотрела хозяйка федеральные каналы, не отрываясь. И однажды заплакала. И тогда Толик понял, что хозяин уже не вернется: началась война — огромная бойня, страшная… О ней боятся говорить, хитрят, называя ее каким-то заковыристым словом, и многозначительно хмурятся, когда оказываются в одном кадре с неказистой латинской буквой, похожей на скорчившуюся змею.
Помойка, на которую выкинули Толика (заменив его беговой дорожкой Светланой), показалась ему культурным оазисом, по сравнению с той ржавой клеткой, в которой замкнулось его существование, вместе с Ваней, Таней и новым владельцем, пенсионером Валерой. Найденный среди мусора друг («ликвидированный» в ходе домашней спецоперации, интеллигентный телевизор Василий, такой же пламенный приверженец футбола) жил надеждой на торжество разума, жаждой творчества и высокими идеалами… А эта троица всегда находилась «по другую сторону баррикад», как любил выражаться «патриотичный» Валера.
Со своих «баррикад» он слезал лишь для того, чтобы переодеться в женское, пофлиртовать в чатах с рьяными поклонниками (воображающими, что они общаются с ровесницей, наивной семнадцатилетней девчушкой) и прогуляться по подростковым порносайтам… После достижения вожделенного результата, он сразу же вскарабкивался наверх — возвращался к своему «патриотизму», любимейшему развлечению, наиболее полно утешавшему его самолюбие.
И тогда пышный женский парик уступал место звездатой красноармейской пилотке, ароматное кружевное белье — линялой гимнастерке и помятым галифе, а планшет с треснувшим экраном превращался в артиллерийское орудие, беспощадно бьющее по «проклятым буржуям» и их российским «агентам».
Однако в реальности от него требовалось лишь немногое — ловко трепать нервы: отшлепывать фразочки, пусть неказистые, малограмотные, мутные, но способные при этом подцепить противника, вынудить его на трату сил и времени, отвлечь и от проблем насущных, и от ужасов жестокой войны, и от нависшего над всеми ядерного кошмара… Платили за эту подлую поденщину много и аккуратно: на карту переводили столько, что хватало и на еду, и на коммуналку; и вся пенсия Валеры оставалась нетронутой. Вот это жизнь, да?
Те, кто переводили ему деньги, регулярно присылали свои «ценные указания»: где, когда и во сколько следует оставить свою запись, какую идею следует «довести до клиента», а также пароль и логин для входа в аккаунт соцсети, «разогретый» для проведения успешной атаки.
Мишени всегда были разные, чтобы «клиент» не смог приспособиться к стилю нападавшего и не избавился от нервного напряжения. Охотились на всех — от школьников до ученых. Редко кто оправлялся быстро, после хитро выстроенной атаки, обычно жертвы надолго выпадали из соцсетей и из поля зрения своих кураторов.
«Без этих сволочей, нашей великой Родине и дышать, и воевать легче!» — оставлял Валера в «каментах». И никто не смог бы убедить его в том, что он совершает гнусность: все федеральные телеканалы и вэбсайты (а также их разношерстные клоны) бились в истерике, призывая к уничтожению кремлевских оппонентов. Совесть Валеры дремала, и вряд ли заурядный умишко смог бы когда-нибудь ее разбудить…
Однажды за его дверью низко прогудело: «Проверка приборов учета расхода воды!», но потом… обладатель баса выпустил струю газа ему в лицо, а мощный удар сверху мгновенно отключил сознание.
* * *
— Так вот какая ты, «студентка Лиза», на самом деле! — коварный бас заставил Валеру открыть глаза. — Повезло тебе, дедуля, что под пилоткой паричок был: успеешь со своей гнилой житухой попрощаться. Молись!
— Освободите меня немедленно! Вы кто?! Бандеровец?! — крикнул Валера, но его голос заглушила полоска скотча, скрепившая губы намертво.
На спине Толика восседал бородатый здоровяк и внимательно просматривал содержимое хозяйского планшета, а Валера валялся на полу, пристегнутый наручниками к батарее.
— Меня ваша политота не колышет — стебитесь, козлы, сколько хотите. Но за свои высеры, на странице моей дочки, ты, мразь, ответишь!
Гость натянул на голову Валеры мешок для мусора и примотал его к шее скотчем.
— Докукорекался наш красавчик! — усмехнулся холодильник Ваня, когда дверь за незнакомцем захлопнулась.
— И чё теперь?! Нас — на помойку-у-у?! — заскулила пепельница Таня.
— Кстати говоря, там, среди некоторых вещей, даже вполне приличные люди встречаются, — заметил диван Анатолий.
12 мая 2022 г.