Гребёнкина отодвинула воротничок телогрейки, пшикнула остатками французского рая на очаровательнейшую шейку, взошла по скрипучим ступенькам на шаткое крылечко и постучалась в дверку конторы колхоза «Заветы Глебыча».
Битый час она убеждала председателя в необходимости снизить норму уборки, чтобы поднять моральный дух бригады, чтобы хоть отсыпаться по-человечески, но он остался непреклонен.
— В нашем колхозе, Маня, так: ежели ты супротив решений правления прешь, тогда ни жратвы, ни койки тебе больше не будет! А расчет за трудодни — через полгода, опосля посевной.
— Захар Матвеич, родненький, войдите в наше положение наконец! Ребята все городские — блогеры, стримеры, журналисты — тяжелее мышки ничего в руках не держали, а тут сразу ведра, грабли, лопаты!
— А откуда жратва берется? Из компьютера? Как по-твоему?
— Из магазина. Из сельпо, то есть.
— Там она от святого духа рождается? А, Мария?
Гребёнкина задумалась, наматывая на мизинец кончик пышной каштановой косы.
— То-то же! Надо, дочка, сперва картоху вырастить! Мозолями своими — гордиться! А не телефонами зарубежными…
— Не осталось у нас гаджетов, Матвеич. В клубе, ребята местные, затупинские, их переколотили по-пьянке. Говорят, городские, со своими модными штучками, всех девок отбивают…
— У нас на женский пол собственности нет! Девкам тоже погулять надо, дело молодое…
— Вот и я о том!
— В общем, Маня, норму я вам не снижу. Гуляйте себе после отбоя, сколько хотите. Часиков до десяти вечера.
— До десяти? А если вдруг любовь, Матвеич? Чувства высокие!..
— А если кто на пашне заснет, да вдруг трактор? Или танк вражеский? Меня же сразу под топор положат, за халатность и пособничество проклятому Западу! По-твоему в Кремле дураки сидят?! На кого хозяйство останется, жена Сонечка, дети?.. Катька-повариха… Сопьется ведь без меня, окаянная! По рукам пойдет! Хоть о ней подумай, если детишек не жаль!
Захар Матвеич вытряхнул трухлявую папироску из помятой пачки. Хотел прикурить, да спичка всё не загоралась. А потом и вовсе сломалась напополам.
— Не думаешь ты о людях, Гребёнкина! Не созрела ты еще для руководящей работы! Буду ставить вопрос наверху о твоей замене.
Мария достала клетчатый платочек, уткнулась носом. Из глаз — слезы.
— Дядя Захар! Меня же назад в общагу, в Питер отошлют! А там совсем жрать нечего. У вас хоть щи варят с курятиной…
— Наконец-то, Маня, и в тебе сознательность проснулась! Лучше поздно, чем никогда… А решение мое такое: к общей дневной норме, к сорока ведрам с каждого, мы еще по дюжине ведер пристегнем, ко всем членам твоей бригады…
— Как же?.. Мы же...
— Буду твою бригаду, Маня, выдвигать в победители соцсоревнования! Перейдешь, как передовик труда, на повышенную ставку. После уборки, бригаде вручим почетный вымпел и путевки на турбазу в Хрюпышево, а тебе — ключи от отдельной комнаты в нашем райцентре. Подходит?
— Да, дядя Захар! Спасибо! Мы справимся!
— А чем это от тебя шмонит, Маня? Неужто парфюмом импортным?
— Франция…
— Никаких франций! После уборки, на выходной в город поедешь, там и форси! Хоть залейся духами! А здесь, в Затупино, только наше: «Банное» или «Лесное». Усвоила? Если колхозницы мусорам настучат, получишь срок. Пятерочку, за «преклонение перед иностранной модой». Даже моя порука не поможет!
Солнце присело за черным леском, усталый председатель опустился на обшарпанное крылечко. Затянулся беломоринкой. Подумал с досадой: «Вроде современные образованные люди, а ситуацию не понимают! Разве в их интернете настоящая жизнь течет?»
03 марта 2022 г.