Он вырвался наружу из красного-черного марева, бурлившего перед глазами. Очнулся.
Сразу нахлынула страшная суета.
«Нельзя оставаться в комнате! Бежать! От планшета, от смартфона, от людей — бежать! Туда, где ничего этого нет. Немедленно! К загородному ветру, к живому свету! К природе — без чужих взглядов, без назойливых физиономий! К своей подлинной человеческой жизни, а не к опостылевшей роли, навязанной бездарными городскими декорациями!»
Он что-то одевал, снимал, отбрасывал…
«Одни вещи кругом! Хватит!!»
Схватил в коридоре велосипед — на улицу. Объехать дом — за ним проселок.
«К реке!»
Был там один раз. Но так и не вошел в воду. Не смог вырваться из своей оболочки.
«Теперь точно окунусь. Надо смыть с кожи запах водопроводной воды».
Вот и берег!
«Здесь не спуститься. Дальше, по тропинке вдоль берега!»
Увидел крутой спуск.
«Теперь вниз, к воде!»
Остановился.
«Нет! Не здесь. Берег унылый, пустой, мрачный. Все городское, серое, одноцветное, без запаха…»
Раму на плечо и вброд. На том берегу узкая полоска золотистого песка, очерченная невысокой сочной травой. За ней изгородь из кустов, рощица. В просветах между стволами — небо. Яркое, летнее, щедрое…
«Да, там! Только там!»
Нырять лучше всего с разбега — сразу в прохладное течение недалеко от дна. А потом подниматься в теплое, «молочное», обласканное солнцем.
Если на середине речки лечь на спину и прикрыть глаза, можно быстро забыться, ощутить ее сущность и полностью раствориться в ней.
Выходить из воды только тогда, когда становится прохладно.
Под нагретым покрывалом трава мягкая. Родная.
Утка с утятами, нисколько не боясь, проплыла у самого берега.
Присмотрелся к кустам — малина, поблескивает среди зелени кровавой росой.
Набрал горсть — душистая. Вначале ел ягодки по одной, наслаждаясь, а потом, хлопком ладони по губам, отправил в рот все.
Еще захотелось. Зашел в рощицу, к другим кустам потянулся. Увидел в лощинке что-то черное, прикрытое ветками. Похоже на ткань.
«Сутана?.. Неужели по ночам здесь служат черную мессу?!»
Откинул ветки ногой. Резина. Мокрая. Камера от большого самосвала.
Взял, осмотрел.
«Целая! Как кстати!»
Насос сделал из камеры огромный черный бублик, быстро скользящий по реке. Нырять с него получалось гораздо дальше, глубже. Купаться стало прохладнее. Захотелось подольше оставаться на берегу. Загорать.
Он заметил, что солнце до сих пор нисколько не переместилось.
«Как странно! Я здесь уже час, а оно все там же. И роса на малинке успела бы подсохнуть…»
Но думать не хотелось совсем. Только солнце и свежий ветер наполняли все существо.
Он ликовал: получилось оторваться от судьбы и вернуться в детство.
Теперь можно было потрогать время рукой — зажать в кулаке и ощутить его тихий и чуть печальный ход.
Разве смел он мечтать об этом? Всегда зажатый обязанностями со всех сторон, мечтающий лишь о ночном забвении… Преподавать в колледже по восемь часов в день, не всегда обедая, одеваясь во что попало… Не иметь свободного времени даже на литературу…
«Что-то еще было… О чем же я никак не могу вспомнить?!»
Он разбежался, нырнул… и наткнулся головой на большой камень.
Когда мрак ушел — обои. Странные. Серый узор похож на слоновьи ноги, связанные канатом.
Среди ног, почти у самого потолка — часы. Под ними белый шкаф со стеклянными дверцами, занавешенными марлей.
И вдруг — глаза! Четыре потока, полных отчаяния и боли.
«Мама! — вскрикнула девочка державшая его за руку. — Ты видела? Он очнулся! Папа жив! Он глаза открыл!»
«Жив, конечно, жив!.. Только говорить не сможет. Я за медбратом, пусть трубку из горла вынет».
Женщина вышла, а девочка прижала его руку к груди:
«Папка, мы так тебя ждали! Так соскучились! Неделю сюда приходим, плачем… Тебя на шоссе грузовик сбил. Твой велосипед всмятку. А тебе повезло. Поправишься. Летом поедем на море, будем вместе купаться, ты меня научишь плавать как следует, нырять…»
Больше он ничего не слышал и не видел. Кроме марева, опять появившегося перед глазами.
Клубы красного дыма, вытесняемые дымом черным, образовали вогнутый экран.
На нем появились строки золотыми буквами. Поползли вверх.
Снизу к ним добавились строки черным, и смысл написанного золотом пропал.
Появился следующий текст золотом, в нем строк было поменьше. Но и к нему привязалось столько же черного и опять сказанное уничтожилось.
И так, до тех пор, пока не было разрушено последнее слово.
Марево тут же пропало. Наступила темнота. Навсегда.
12 февраля 2021 г.