В тот день отцу стало гораздо хуже. Он лежал на даче, на сияющей июльским солнцем веранде, укрывшись двумя одеялами и пледом — сильно мерз, хотя на улице стояла жара. Когда она зашла в комнату, он приподнялся на локте и указал взглядом на стол: «Вот там, доченька! Смотри — чертежи и рецепт воды. Ты будешь богата. Собери агрегат сама, я уже не успею. Делай воду и продавай. Прости, это все, что я могу оставить тебе...»
Отца не стало. Она не могла смотреть на его бумаги из-за слез. И вернулась за ними, только спустя несколько недель после похорон.
К чертежам была прикреплена его записка: «Я испытывал агрегат в гараже, результат потрясающий, вода намного мощнее, чем я ожидал! Я арендовал ангар (оплатил аренду на пять лет вперед) и перенес в него оборудование. Агрегату требуется энергия, но совсем немного. Товар будет так хорош, что прогремит без рекламы. Но ни в коем случае не пей эту гадость сама!»
* * *
Он назначал звезд на свой вкус, нисколько не сомневаясь в их талантах, а врагов — только после долгих раздумий и совещаний. Враги гораздо важнее в жизни президента, чем звезды.
На кого, как не на них, следует перекладывать ответственность за все свои неудачи? Кто еще будет докучать полезными советами? Кого же еще, как не их, в случае чего, можно урезонить публично, не опасаясь измены?
Только мальчишка может обходиться без врагов! А опытному, прожженному президенту эта роскошь непозволительна.
Однако, даже при его возможностях, назначить врагом кого-то стоящего получалось не всегда.
Враг нужнее друга. Друзья лишь кривляются, малодушничают, временами хамят. И даже выпендриваются, чтобы вызвать ревность.
А враг ненавидит ярко, от всей души, редко скрывает свои чувства.
Но, к сожалению, сильных духом среди них так же немного, как талантов среди простых людей.
Враги сильные необходимы для поддержания иерархии в оппозиции. Иначе, мелкие враги — банальные сутяги и карьеристы — могут забыть свое положение, возомнить себя врагами сильными, а потом сговориться между собой и устроить бунт. (Кроме того, они гораздо слабее умом и постоянно совершают ошибки, нередко фатальные. Будто нарочно, чтобы потом бездельничать до конца своих дней, смакуя свое «головокружительное фиаско».)
Поэтому, слабых врагов иногда приходится поддерживать морально, чтобы укрепить их дух. Они вынуждают подсказывать, что им делать, чтобы оставаться надежными врагами. С ними нужно постоянно возиться! В то время как сильные, время от времени, доставляют некоторое развлечение.
Разве можно играть в политику одному, без соперников?
И вдруг, из публичного пространства пропали даже те, кого с большим трудом удалось назначить оппозицией и выдвинуть на роль врага! Они все, в один голос, стали нести такую же патриотическую околесицу, что и придворные прихлебатели!
Он долго ломал голову над ответом, а когда нашел его, поразился. Оказалось, что в тот день, когда стихла последняя оппозиционная речь, в продажу поступил новый энергетический напиток «Родимый родничок». Никогда бы не догадался, если бы не услышал случайно разговор двух уборщиц.
Они остановились посредине холла и, не подозревая о том, что вместе с видео все камеры его дворца записывают звук, принялись за обсуждение насущного. А потом одна из них призналась: «Раньше, Матвеевна, бывали у меня мысли: хорошо бы зарплату побольше, да работать поменьше. Но вот теперь что-то странное происходит: без дел сама не своя! Думаю, работала бы и бесплатно, во имя Великой Родины. И даже швабра по полу бегает пуще прежнего! И вода в ведре благоухать начинает! И сил в пояснице больше, чем у штангиста!»
Этому признанию он поверил, но только после того, как прочел отзывы тех, кто попробовал новый напиток, оставленные ими на страницах в сети (когда-то называвшейся интернетом, а теперь носящей гордое суверенное имя «Святонет»).
«Ну где я теперь возьму оппозицию? Столько лет собирать по крохам — и на тебе! Теперь все подряд родину любят и готовы работать бесплатно! Зачем им сильный президент? Теперь справится и кухарка!»
Никогда он не был так печален и удручен как в тот день. Ночь не спал и только под утро забылся, утомленный многочасовым гранд-пасьянсом.
К обеду ему доложили, что владельцем марки «Родимый родничок» является ее изобретатель, какой-то дедок лет шестидесяти с небольшим. Дескать, он ночует на заводе, в офисе, опасаясь конкурентов.
«Ну знаешь, дедуля! С водицей ты переборщил! Столько патриотов ни мне, ни стране, не нужно. Придется мне с тобой попрощаться, так и не познакомившись».
* * *
Изобретатель оказался прав — дела с водой сразу пошли в гору. Школьники и пенсионеры потребляли воду с лошадиной жаждой. Однако, наибольшую прибыль давали автоматы, стоявшие около станций метро. Возле них всегда увивалась очередь.
Спускаясь к платформе, можно было ощутить действие воды уже на первой ступени эскалатора. Однако, на нем лишь откашливались или выкрикивали два-три патриотических лозунга вроде «Догоним и перегоним Америку!», «Кто не с нами, тот против нас!», «Когда едины, мы непобедимы!».
Между станциями обычно успевали спеть одну-две патриотических песни. Частенько пели «Если завтра война», «Дан приказ ему на запад», «Да здравствует наша держава». Даже в годы «красного террора», когда этот репертуар был уже в ходу, он не имел столь массовой популярности.
Поющий транспорт стал явлением обыденным.
Иностранцы подчас останавливались, провожая его взглядом, вслушиваясь в пролетавшие мимо голоса.
Это были единственные люди, которые не маршировали строем по улицам и не распевали патриотических песен. На фоне местных жителей они выглядели суровыми и приземленными.
Но только до тех пор, пока не выпивали стаканчик «Родимого родничка». С этого момента вся их жизнь текла в другом направлении. Они поддавались натиску русского романтизма и самозабвенно наслаждались новыми ощущениями. До танцев в присядку и игре на балалайках у них, конечно, не доходило, но горлопанить лозунг «Мы здесь власть!» они старались наравне со всеми.
Попробовав «Родимый родничок» рано утром, к обеду иностранцы уже считали всех живущих за российской границей вырожденцами и слугами дьявола, готовящими пришествие Антихриста.
Обычная улица теперь отличалась от армейского плаца лишь большим количеством лиц в гражданской одежде.
На каждом перекрестке были установлены трибуны, украшенные государственными флагами. Каждый мог сказать с них несколько теплых слов в адрес президента, правительства, героических предков, стройных березок и родины в целом. Ораторы сменяли друг друга, через каждые несколько минут — очередь не позволяла говорить долго. Выступавшие обычно подбегали к автоматам с газировкой, выпивали стаканчик «Родимого родничка», переводили дух и снова спешили к трибуне.
Все речи были однообразны — даже эта вода не превратила граждан в выдающихся ораторов или мыслителей. Тот самый поток банальностей, который с детства вливался в них телевидением, теперь следовал в обратном направлении.
Если выступать было некому, вокруг трибун водили хороводы.
* * *
«У меня такое чувство, что я когда-то уже перетаскивал эти мешки. С чего это вдруг?» — недоумевал он, раздвигая панели забора и протискиваясь вслед за своей ношей на территорию завода.
На мониторе, в уголке кадрика, замигал красный огонек: пошла запись.
Она сохранила игру, оторвала взгляд от планшета и увеличила кадр: через щель в заборе, кто-то заносил увесистые мешки.
«А вот и Михал Иваныч с гексогеном пожаловал! Наконец-то!» — подумала она, отсоединила от агрегата небольшое устройство, положила его в рюкзак, и вышла из цеха через потайную дверь.
В течение трех дней, после того, как на месте завода образовалась воронка от взрыва, все запасы воды были распроданы, а ее стоимость ее подскочила так, что поллитровку «Родимого родничка» можно было обменять на собрание сочинений Залепина — на дюжину томов о колхозной жизни.
* * *
— Стой, Азя! Остановись, да?! — крикнул Муртаз, прервав щедрые оральные ласки Азизы на завершающей стадии.
— Ты что, Муртазик? Больно тебе сделала? Извини, дорогой, наверное, коронка на зубе расшаталась...
— Смотри! — он ткнул пальцем в экран монитора.
Она поднялась с колен и уставилась на оставленный им жирный отпечаток.
— Опять шаверму кушал, да?.. Сколько раз тебе говорила — Нияз ее из уток делает! А ты знаешь сколько в Оккервиле всякого дерьма плавает?
— При чем тут шаверма-маверма, да? Смотри на экран, Азя!
— Я и смотрю, что от утиной шавермы твой кумысик горький стал! Отравить меня хочешь, дорогой? Больше не любишь?
— Да забудь ты об этой херне, наконец!
— Ага, как же! Если я забуду — твоя Зуля вспомнит!
— Да смотри же ты, дура, — мужик у автомата газводы стаканчики жрет! Уже третий доедает!
— Я что, никогда алкашни местной не видела — двадцать лет в пивнухе подавальщицей отпахала, в «Лишае»! Пусть он их хоть в зад себе засунет — мне какое дело?!
— К нему второй подошел, тоже стаканчик сожрал!.. И третий!.. Теперь баба!.. Жрут, сволочи, жрут!!
Азиза протерла рукавом экран, размазав жирное пятно по спирали, и придвинулась к нему вплотную.
— Нифига себе!!!
У газировочного автомата «Родимый родничок» собралась очередь. Оттирая друг друга, очередники суетливо опускали деньги, забирали пластиковые стаканчики и сразу же принимались их пожирать.
— Они же пустые стаканы жрут! Автоматы вторые сутки не заправляют!
— От того и жрут, что не заправляют. Изголодались по этой гадости.
— Начальника набрать надо. Пусть этот вопрос порешает.
Муртаз глубокомысленно почесал щетинистый подбородок и достал из кармана смартфон с густо засаленным экраном.
— Здравствуй Михал Иваныч, дорогой! Как здор... Если к делу, то жрут стаканы... Так точно! Есть продолжать наблюдение!
Он вытер смартфон о брючину и убрал в карман.
— Сейчас, Азя, по всему городу стаканы жрут. Вот такая херня.
* * *
«Не надо мне никакого оптимизма и энтузиазма! Но пусть появятся когда-нибудь настоящие враги и я смогу навести железную дисциплину в этом балагане!» — мечтал хозяин страны.
И враги вскоре появились: народ оставшись без воды сильно затосковал по былому энтузиазму и начал роптать. Кроме того, в последнее время, все работали почти даром и теперь многие оказались без средств.
Однако, его настроение улучшилось.
А тут еще одна радость: во дворце появилась новенькая горничная. Молоденькая, симпатичная.
— Может выпьем шампанского? — предложил он, оставшись с ней наедине, во время обеда.
— Может лучше водки? Это патриотичнее.
— Согласен. Нам незачем понижать градус!
А сам подумал: «Сколько они могут бредить патриотизмом, вода ведь давно закончилась! По инерции?»
— Тогда, под селедочку. Не возражаете? — спросила она.
— Обожаю!
Воду в кувшине, в его кабинете, она подменила еще рано утром. Но жажда к нему так и не приходила. Селедка не могла не подействовать.
Разве заурядный человек сможет противостоять жажде, после астраханского залома?
И он выпил три полных стакана…
* * *
«Доченька! В самом нижнем ящике стола, в коробке из-под печенья, ты найдешь несколько предметов, которые тебе покажутся ненужным хламом, — не выбрасывай их! Из них агрегат будет извлекать субстанцию для насыщения воды. Положи их в резервуар и подсоедини к агрегату. На всякий случай, оставляю перечень всех предметов:
1. Кусок от палубы крейсера «Аврора»;
2. Гайка от броневика Ильича;
3. Чугунные опилки от Царь-пушки;
4. Бронзовые опилки от Царь-колокола.
Как видишь мне пришлось постараться, поработать и пассатижами, и напильничком.
Этого набора вполне достаточно, чтобы после одного стакана воды любой мозг зациклился на квасном патриотизме. (А он пьянит пуще водки.)
Цену на мою воду не снижай! Ни школам, ни домам престарелых скидку не делай, даже если Кремль, к праздничку, попытается всучить тебе какую-нибудь побрякушку!»
* * *
Сразу после последнего глотка, он позабыл о симпатичной горничной и занялся делами. Его темперамент стал выплескиваться в заботу о государстве — в распоряжения, документы, переговоры… Он так разгорячился, что снял пиджак и повесил его на стул, оставшись в одной рубашке.
Она украдкой срезала с пиджака пуговицу, и, сжав ее в кулачке, незаметно покинула дворец.
О результате воздействия воды она услышала этим же вечером, в теленовостях: Михал Иваныч, говоря о своей службе на президентском посту, объявил себя пожизненным рабом на галерах. Так, будто никогда раньше этого не делал.
Она открыла устройство, которое отсоединила от агрегата, положила в него срезанную пуговицу, и, улыбнувшись, подумала: «Теперь по всей стране будут бегать пожизненные президенты».
Вода, под воздействием президентской пуговицы, стала гораздо агрессивнее: к прежнему бессмысленному патриотизму добавляла тупой начальнический энтузиазм.
Название было соответствующим: «Вода от Михал Иваныча».
Она решила продавать этот напиток в пять раз дороже, чем «Родимый родничок».
21 февраля 2021 г.