Тончайшая кисть выводила бронзой завитушки не по прихоти мастера, а следуя давней традиции, унаследованной им от дальних деревенских предков… Звонок в дверь — и глиняная свистулька выпорхнула из рук и опустилась на стол.
— Кто там?
— Коробейников Савелий Игнатьевич?
— Он самый! А что вам нужно?
— Следователь из управления. Охромеев. На предмет вашего экстремизма. Дверь не откроете — вырежем, к чертовой матери!.. Иван?! Запускай болгарку!
Лестничную клетку окатило надрывным визгом пилы.
— Стойте, подождите! Открываю! У меня от органов безопасности секретов нет! — Савелий Игнатьевич пошерудил ключом и услужливо распахнул дверь. — Проходите!
В дверном проеме показался величественный живот, обтянутый курткой серого мундира, затем нос, фуражка, замызганные питерской слякотью туфли — и над рабочим столом художника навис хмурый следователь, внимательно оглядывавший расписываемые безделушки.
— Чем могу помочь нашей великой родине? — с елеем на устах вопросил подтаявший Коробейников.
— Ложечки ваши мы конфисковать обязаны! — Охромеев вынул из берестяного коробка штук пять расписных деревянных ложек. — Ради всеобщей информационной безопасности!
— А что с ними не так? Вроде бы портрет нашего любимого президента на каждой — для благих мыслей и возбуждения аппетита. Что может быть нужнее и безопаснее?
— В каждой из них может оказаться… деготь, чтобы испортить бочку нашего государственного, так сказать, меда!
— Лет двадцать таким манером ложки расписываю — и никаких претензий! Что стряслось?
— Раньше в нашей стране вся еда была годной, а теперь много вражеской появилось. Только представьте, если ложкой с портретом нашего патриотичнейшего президента станут есть, допустим, украинский борщ! Ведь это же экстремизм!
— Мне собираться с вами? — у Савлелия Игнатьевича чуть дрогнул голос. Он огляделся по сторонам: — Сухари брать и теплые вещи, да?
— На первый раз, предупреждения достаточно. А уж потом — сухари! Вы не обессудьте, ничего личного — служба такая.
— Если нравится, возьмите! Она громкая, звонкая, по старинной технологии! — сказал Савелий Игнатьевич, заметив, что Охромеев, уже убравший ложки в портфель, крутит перед носом свежерасписанную свистульку.
— Дочке подарю! — объявил тот и дунул во вздернутый глиняный хвостик. Комнатку обдало задорным свистом. — Небось порадую!
— Возьмите, возьмите! А если вовнутрь птички водицы нальете, то она так заверещит — любо-дорого!
18 марта 2023